— Я уже говорил тебе… я не раб. Будучи солдатом, я предъявляю права на то, чем хочу обладать. А как мужчина, я смогу удержать то, что мне дорого и что я решил защищать.

У Рики пересохло в горле. Это было сказано с несомненным пылом. Но что ей почудилось в его взгляде и словах?

— Не думаю, что «защита» есть способ обладания, — строго произнесла Рика, пытаясь успокоиться.

Гален подошел сзади, чтобы набросить накидку ей на плечи. Она почувствовала тепло его дыхания у себя на щеке.

— Значит, об армии ты знаешь не больше, чем о мужчинах, домина.

Ее щеки запылали, и она обернулась, но вопрос застыл на устах. Что страшнее, свои вопросы или его ответы? Или же ей мешали говорить вопросы, на которые она сама себе должна дать ответ? Этот римлянин задевал что-то, чего раньше не касался ни один мужчина, о существовании чего Рика даже не подозревала. И все же оно жило в ней, где-то в самой глубине. Когда он поцеловал ее, она это почувствовала — на миг, но несомненно почувствовала — ощущение чего-то большего, чем просто желание. Рика отказывалась называть это чувство, но, несомненно, знала, что это такое.

Она отвернулась, испуганная и смущенная этими сумасшедшими мыслями.

— Скажи, — наконец прошептала она, нервно отведя распущенные волосы от лица и твердо глядя на него. Если она правильно поняла его слова, то хотела понять и его поступки. — Какой смысл или ценность в обладании без права на собственность?

Римлянин слегка приподнял брови.

— Кое-кто сказал бы, что это одно и то же.

Рика покачала головой.

— Так может полагать мужчина. Женщины совсем другие.

Его слова вернулись обратно и, казалось, это позабавило его. Но улыбка сменилась напряженным вниманием.

— В чем же?

Не задумываясь, она ответила:

— Обладание — это все лишь захват.

— А право на собственность?

— Право должно быть… — и внезапно замолкла, осознав, что собиралась сказать. Нет, еще нет. Она еще не готова признаться даже самой себе.

— Чем же должно быть право на собственность? — настаивал он.

Рика снова покачала головой, отказываясь говорить.

— Не важно… не сейчас.

Гален смотрел так напряженно, будто хотел заставить ее ответить. Но вместо этого спросил:

— Так что же с Дафиддом?

Так вот его цена. Она постаралась принять безразлично-спокойный вид, глядя мимо него на светлый ореол над горизонтом. Как только встанет солнце, откроются ворота крепости, и Дафидд начнет свой спуск по крутой глинистой тропинке.

— Ты знаешь, — медленно произнесла она, — если ему что-то придет в голову или захочется что-то сделать… Он не умеет ждать. Если он чего-либо хочет, ему нужно получить сразу все.

Внезапно она поняла, что уже приняла решение. У нее еще меньше прав отказать Дафидду, чем у Галена. Рика подобрала свою накидку, направляясь в хижину.

— Ты должен продолжать работу, — тихо сказала она. — Закончи к его приходу.

— Значит, ты согласна?

Она остановилась, обернувшись, и почувствовала слезы на глазах.

— Нет. Но я не могу отказать. Дафидд сделал выбор, и я приму его. Попрошу тебя только об одном.

Черная голова склонилась в уважительном поклоне.

— Если это будет в моих силах…

— Это в твоих силах. — Теперь уже она твердо взглянула ему в глаза. — Он единственное, что у меня есть, Гален. Если уж ему необходимо научиться этому, научи его как следует.

— Нет! Не замахивайся. Рубящий удар не только бесполезен, он еще и выдает намерение. Всегда коли… низко и прямо. Два дюйма в нужное место, и удар смертелен. И следи за тем, чтобы, выдергивая меч, оставаться позади щита, под его прикрытием. Вот так.

Сопроводив наставления примером, Гален отошел от столба и передал мальчику деревянный меч и плетеный щит, которые он изготовил специально для него.

Наблюдая за передачей оружия, Рика ощущала противоречивые чувства. С одной стороны, благоговейное почтение перед извечным ритуалом превращения мальчика в мужчину — знания и навыки отца, передаваемые сыну. С другой стороны, сожаление и чувство потери. Уже сейчас юное лицо Дафидда было по-взрослому сосредоточено. Скоро она увидит на лице мальчика выражение жестокости и холодного отчуждения.

Рика сморщилась от боли и отвернулась. Не совершила ли она ошибку? Неважно, сделано оружие из дерева или из металла. Обучаясь владеть им, мальчик учится убивать. Убить или быть убитым. В последние несколько дней эти слова постоянно преследовали ее, своей определенностью увеличивая беспокойство и неуверенность. Что же тяжелее: то, что происходило за дверью хижины или перемены внутри нее?

Среди всех недоговоренных и полуосознанных мыслей, которые в последнее время одолевали ее, одна терзала постоянно. Как могла она ради этого чувства, которое боялась даже назвать, так легко забыть, кем был этот человек до того, как вошел в их жизнь? По его собственному признанию, его жизнь была и оставалась жизнью солдата и воина. Незачем было даже царапать эту темную кожу, чтобы обнаружить под ней римского солдата. Рика видела и слышала этого солдата, наблюдая занятия с Дафиддом. В данный момент его одежда, речь и ученик могли быть ордовикскими, однако этот человек, который стал занимать столько места в их жизни, без сомнения оставался римлянином. И все-таки с каждым проходящим днем этот факт значил все меньше и меньше.

Рика снова взглянула на столб, около которого Дафидд неуклюже упражнялся в ложных выпадах и атаках.

— Ты слишком стараешься, — сделал замечание Гален, стоя позади мальчика и следя за ним.

Дафидд остановился и опустил меч. Рика увидела, как его плечи удрученно поникли.

— У меня не получится. — За горьким заявлением последовал глухой стук меча и щита о землю.

Рика затаила дыхание в беспокойном ожидании. Одна ее часть радовалась, тогда как другая ожидала ответа Галена. В эти последние несколько дней она поняла, что тот пытался решить две задачи. Недостаток Дафидда не позволял ему участвовать в обычных детских играх и забавах, которые развивали бы у него координацию и уверенность в себе. Гален старался развить в нем оба эти качества. Но он привык воспитывать солдат. А как он поступит с ребенком, который осознал свою физическую ограниченность?

Опасаясь худшего, она отошла от изгороди, откуда незаметно наблюдала за ними. Но действия Галена остановили ее.

— Знаешь, Дафидд, — сказал он спокойно, — конечно, ловкость и быстрота — большие преимущества. Но при защите самое важное — рассудительность и обдуманные действия.

Говоря это, он расшнуровал ворот кожаной туники. Через голову сняв ее, отбросил в сторону.

— Чтобы победить, не обязательно пересилить противника, — продолжал он. — Ты просто должен думать лучше. Внимательно наблюдая за атакующим и правильно предугадывая его действия, ты вовсе не должен двигаться быстрее, чем он. Ты просто должен опережать его. Причем его собственные размеры и скорость будут работать против него.

Хотя Дафидд и притворялся не слушающим, но недоверчивый жест выдал его. Рика увидела, как сузились глаза Галена.

— Подойди сюда, — приказал он, жестом подзывая мальчика. — Встань напротив.

Тут она поняла, зачем Гален разделся. Контраст был резким — полуобнаженный мужчина с атлетическим, закаленным многолетней тренировкой телом и маленький тоненький мальчик.

К чести Дафидда, он подошел без страха. Глаза измерили фигуру противника и отметили гораздо больший вес и рост с выражением осторожного пренебрежения.

— Это глупо, — заявил он.

— Смотри и слушай, — перебил его Гален. Впервые в его голосе зазвучали резкие нотки. Он встал напротив мальчика. — Когда противник нападает, у него есть один путь — прямо. У тебя же есть выбор. Ты можешь держаться стойко, чего ожидает большинство противников. Или можешь двигаться. Одно движение удваивает вероятность, что ты предотвратишь первую атаку. Но так как ты можешь двинуться и направо, и налево, твои шансы еще больше возрастают. Нападающий должен не только предвидеть твое движение, но и правильно предугадать его направление. И чем быстрее он приближается к тебе и чем он больше, тем труднее для него изменить направление на полпути.